Ребята, уж если мы по горло в дерьме, возьмёмся за руки!..
Ребята, уж если мы по горло в дерьме, возьмёмся за руки!
Ребята, уж если мы по горло в дерьме, возьмёмся за руки!
Познавший самого себя — собственный палач.
Величайший плод ограничения желаний — свобода.
Характер — власть над самим собой, талант — власть над другими.
Ты, кого я избрал, всех милей для меня.
Сердце пылкого жар, свет очей для меня.
В жизни есть ли хоть что-нибудь жизни дороже?
Ты и жизни дороже моей для меня.
Сколько веры и лесу повалено,
Сколь изведано горя и трасс!
А на левой груди — профиль Сталина,
А на правой — Маринка анфас.
Смерти нет — это всем известно,
повторять это стало пресно,
а что есть — пусть расскажут мне.
Я прочёл уйму книг,
И набит мой чердак —
То ли мудрый старик,
То ли старый м*дак.
Так Мудрый намерен послужить примером, не навязывая своей воли. Он нацелен, но не пронзает. Он прямолинеен, но гибок. Он сияет, но не режет глаз.
Пошло слово любовь, ты права.
Я придумаю кличку иную.
Для тебя я весь мир, все слова,
Если хочешь, переименую.
Долгие и великие страдания воспитывают в человеке тирана.
Бог наградил нас жестокими дарами. Самый жестокий из них — память.
Пьяный ещё проспится и поумнеет, а дурак никогда.
На кассе в магазине:
— Два рубля не посмотрите?
— Хрен с вами, показывайте!
Раневская очень боялась, что ей могут предложить сотрудничать с КГБ — в то время это было распространено. Один её знакомый посоветовал в случае, если такое предложение поступит, сказать, что она кричала во сне. Тогда она не подойдёт для сотрудничества и предложение будет снято. Однажды, когда Фаина Георгиевна работала в Театре имени Моссовета, к ней обратился парторг театра с предложением вступить в партию. «Ой, что вы, голубчик! Я не могу: я кричу во сне!» — воскликнула бедная Раневская. Слукавила она или действительно перепутала эти департаменты — Бог знает.
Есть тонкие движения души,
Которые, спеша, не замечаем.
Но как они порой меняют нас,
И даже мир вокруг преображают.
И открываем мы
Совсем других себя —
Намного чище, лучше и добрее.
Они к нам рвутся,
Как травинки сквозь асфальт,
Который в наших душах леденеет.
Разбились облака. Алмазы дождевые,
сверкая, капают то тише, то быстрей
с благоухающих, взволнованных ветвей.
Так Богу на ладонь дни катятся людские,
так — отрывается дыханьем бытия
и звучно падает в пределы неземные
песнь каждая моя...