Мы все только говорим и читаем о любви, но сами мало любим...
Мы все только говорим и читаем о любви, но сами мало любим, а это, право, не хорошо.
Мы все только говорим и читаем о любви, но сами мало любим, а это, право, не хорошо.
Нет ничего тягостнее сознания только что сделанной глупости.
Это было плаванье сквозь туман.
Я сидел в пустом корабельном баре,
пил свой кофе, листал роман;
было тихо, как на воздушном шаре,
и бутылок мерцал неподвижный ряд,
не привлекая взгляд.
Судно плыло в тумане. Туман был бел.
В свою очередь, бывшее также белым
судно (см. закон вытесненья тел)
в молоко угодившим казалось мелом,
и единственной чёрною вещью был
кофе, пока я пил.
Моря не было видно. В белёсой мгле,
спеленавшей со всех нас сторон, абсурдным
было думать, что судно идёт к земле —
если вообще это было судном,
а не сгустком тумана, как будто влил
кто в молоко белил.
Библиотека является единственной надеждой и неуничтожимой памятью человеческого рода.
Кто раз любил, тот не полюбит вновь.
Я рассчитываю только на хорошее в людях. Я сам не без греха, и потому я не считаю себя вправе заострять внимание на ошибках других.
Мы варимся в странном компоте,
Где лгут за глаза и в глаза,
Где каждый в отдельности — против,
А вместе — решительно за.
Давайте играть в людей — это всегда интересно!
Талант похож на стрелка, попадающего в цель, недостижимую для других, а гений — на стрелка, попадающего в цель, попросту невидимую для других.
Уж если речь идёт о счастье, стоит наклониться за ним очень низко.
Если мы хотим достичь настоящего мира во всём мире, то начинать надо с детей.