Мы все только говорим и читаем о любви, но сами мало любим...
Мы все только говорим и читаем о любви, но сами мало любим, а это, право, не хорошо.
Мы все только говорим и читаем о любви, но сами мало любим, а это, право, не хорошо.
Умирает не старый, а поспелый.
Мы живём в очень странное время и с удивлением отмечаем, что прогресс идёт в ногу с варварством.
Зову я смерть. Мне видеть невтерпёж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывёт,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.
Всё мерзостно, что вижу я вокруг...
Но как тебя покинуть, милый друг!
— Как определить, когда врёт адвокат?
— Когда врёт, у него губы шевелятся!
Благородный муж думает о праведном пути и не думает о пропитании. Он может трудиться в поле — и быть голодным. Он может посвятить себя учению — и принимать щедрые награды. Но благородный муж беспокоится о праведном пути и не беспокоится о бедности.
Зачем тебе конкурсы красоты?
Взгляни на вопрос и мудрей, и шире:
Ну кто всех прекраснее в этом мире?
Да та, которую любишь ты!
Мы должны быть ничем, но мы хотим стать всем.
Кричит тот, кого не слушают.
Просто в жизни мне всегда тепло
Оттого, что есть цветы и дети.
Просто делать доброе на свете
Во сто крат приятнее, чем зло.
Кто не верил в дурные пророчества,
В снег не лёг ни на миг отдохнуть,
Тем наградою за одиночество
Должен встретиться кто-нибудь!
Не приходи. Тебя не знаю.
И чем могла б тебе помочь?
От счастья я не исцеляю.
Сейчас у нас дешевле — заплатить...
Впереди стада идёт круторогий баран с колокольчиком. Овцы уверены, что он знает куда их ведёт. А баран всего лишь желает быть впереди: не пыльно и хороший выбор травы.
Веленью Божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца.
Учите историю, учите историю. В истории находятся все тайны политической прозорливости.