Пускай она поплачет... Ей ничего не значит!..
Пускай она поплачет...
Ей ничего не значит!
Пускай она поплачет...
Ей ничего не значит!
Вот моё главное желание: старые должны жить в покое, друзья должны быть правдивыми, младшие должны проявлять заботу о старших.
Единственный мужчина, который не может жить без женщин, — это гинеколог.
Если не можете убедить — сбейте с толку.
Учение — не только свет, по народной пословице, — оно также и свобода. Ничто так не освобождает человека, как знание.
Нельзя жить приятно, не живя разумно, нравственно и справедливо, и, наоборот, нельзя жить разумно, нравственно и справедливо, не живя приятно.
Если, взглянув на свои поступки, видишь, что стыдиться нечего, то отчего же ещё можно печалиться и испытывать страх?
Мода — это форма безобразия, настолько невыносимого, что мы вынуждены изменять её каждые полгода.
Пьяному море по колено, а лужа по уши.
Не слишком известный пейзаж, улучшенный наводнением.
Видны только кроны деревьев, шпили и купола.
Хочется что-то сказать, захлёбываясь, с волнением,
но из множества слов уцелело одно «была».
Так отражаются к старости в зеркале бровь и лысина,
но никакого лица, не говоря — муде.
Повсюду сплошное размытое устно-письменно,
сверху — рваное облако и ты стоишь в воде.
Скорей всего, место действия — где-то в сырой Голландии,
ещё до внедренья плотины, кружев, имён де Фриз
или ван Дайк. Либо — в Азии, в тропиках, где заладили
дожди, разрыхляя почву; но ты не рис.
Ясно, что долго накапливалось — в день или в год по капле, чьи
пресные качества грезят о новых солёных га.
И впору поднять перископом ребёнка на плечи,
чтоб разглядеть, как дымят вдали корабли врага.
Никто не молод после сорока лет, но мы можем быть неотразимыми в любом возрасте.