Мудрёно пишут только о том, чего не понимают...
Мудрёно пишут только о том, чего не понимают.
Мудрёно пишут только о том, чего не понимают.
Мужество — не в силе руки и не в искусстве владения мечом, мужество — в том, чтобы владеть собой и быть справедливым.
Когда в нас что-нибудь неладно, то мы ищем причин вне нас и скоро находим.
На голодный желудок русский человек ничего делать и думать не хочет, а на сытый — не может.
Убогий человек, не имеющий ничего, чем бы он мог гордиться, хватается за единственно возможное и гордится нацией, к которой он принадлежит.
Сверхбессмысленнейшее слово:
Расстаемся. — Одна из ста?
Просто слово в четыре слога,
За которыми пустота.
Что же мне делать, слепцу и пасынку,
В мире, где каждый и отч и зряч,
Где по анафемам, как по насыпям —
Страсти! где насморком
Назван — плач!
Что же мне делать, ребром и промыслом
Певчей! — как провод! загар! Сибирь!
По наважденьям своим — как по мосту!
С их невесомостью
В мире гирь.
Что же мне делать, певцу и первенцу,
В мире, где наичернейший — сер!
Где вдохновенье хранят, как в термосе!
С этой безмерностью
В мире мер?!
На кассе в магазине:
— Два рубля не посмотрите?
— Хрен с вами, показывайте!
Кого когда-то называли люди
Царём в насмешку, Богом в самом деле,
Кто был убит — и чьё орудье пытки
Согрето теплотой моей груди...
Вкусили смерть свидетели Христовы,
И сплетницы-старухи, и солдаты,
И прокуратор Рима — все прошли.
Там, где когда-то возвышалась арка,
Где море билось, где чернел утёс, —
Их выпили в вине, вдохнули с пылью жаркой
И с запахом бессмертных роз.
Ржавеет золото и истлевает сталь,
Крошится мрамор — к смерти всё готово.
Всего прочнее на земле печаль
И долговечней — царственное слово.
Самое худшее одиночество — это остаться среди тех, кто не понимает тебя.
Завыли сирены — мимо опять проплывал Одиссей.
Мне лучше быть с Тобой в вертепе, в кабаке
И помышленьями заветными делиться,
Чем без Тебя, мой Бог, идти в мечеть молиться —
Без пламени в душе, но с чётками в руке!
На самом деле, жизнь проста, но мы настойчиво её усложняем.
Кто любит розу, полюбит и шипы.
Сытый желудок немногого стоит, когда голодают сердце и ум.
Никто так не падок на лесть, как тот честолюбец, который хотел быть первым, но не смог им стать