В жизни своё место знаю, и если оно не последнее, то только потому...
В жизни своё место знаю, и если оно не последнее, то только потому, что вовсе не становлюсь в ряд.
В жизни своё место знаю, и если оно не последнее, то только потому, что вовсе не становлюсь в ряд.
Самоубийца именно потому и перестаёт жить, что не может перестать хотеть.
Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мёртвыми лечь,
Не горько остаться без крова, —
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесём,
И внукам дадим, и от плена спасём
Навеки!
Искусство стремится непременно к добру, положительно или отрицательно: выставляет ли нам красоту всего лучшего, что ни есть в человеке, или же смеётся над безобразием всего худшего в человеке. Если выставишь всю дрянь, какая ни есть в человеке, и выставишь её таким образом, что всякий из зрителей получит к ней полное отвращение, спрашиваю: разве это уже не похвала всему хорошему? Спрашиваю: разве это не похвала добру?
Люди принимают всё так серьёзно, что это становится обузой для них. Учитесь больше смеяться. По мне, смех так же свят, как и молитва.
Честность — такая же лишняя приправа для красоты, как медовый соус для сахара.
Остановиться на каком-нибудь конкретном напитке было трудно. Ассортимент был большой, но какой-то второсортный, как на выборах.
Как много придумано слов для простого, дикого, жестокого влечения двух человеческих тел друг к другу.
Наиболее деятельным союзником болезни является уныние больного.
Ничто не обходится в жизни так дорого, как болезнь и глупость.
Мы никогда не живём, мы лишь надеемся, что будем жить.
Слово — серебро, молчание — золото.
Петька смотрит в бинокль и кричит:
— Смотри, Василий Иванович, на том берегу белые пиво с раками пьют!
Василий Иванович берёт бинокль, внимательно смотрит и говорит:
— Да нет, Петька, это у них рожи такие!
Всегда прощайте своих врагов, ничто не раздражает их так сильно.
У меня такое чувство, будто ты за эти три месяца стала, по крайней мере, на пять лет старше — так ты изменилась. Ты стала на пять лет красивее. И на десять лет опаснее.
Нет ничего лучше воспоминаний. Да и ничего хуже тоже нет.