Если мы умеем противостоять своим страстям, то обычно вовсе не потому...
Если мы умеем противостоять своим страстям, то обычно вовсе не потому, что мы сильны, а потому, что слабы наши страсти.
Если мы умеем противостоять своим страстям, то обычно вовсе не потому, что мы сильны, а потому, что слабы наши страсти.
Влюбляйся в того, кто хочет тебя, кто будет ждать тебя. Кто будет понимать твоё безумие, кто поможет тебе, и направит тебя, кто поддержит тебя, твою надежду. Влюбляйся в того, кто будет разговаривать с тобой, даже после ссоры. Влюбляйся в того, кто будет всегда скучать по тебе и будет хотеть быть с тобой. Но только не влюбляйся в тело или в лицо, или в идею быть любимым.
Если ты любишь, то всем существом —
Что б ни случилось, ты думать будешь
Не о себе, а всегда о нём —
Да, именно: прежде всего о нём,
О том, кого ты беспредельно любишь.
А он в этих случаях всей душою
И в буднях, и в радостях, и в борьбе,
Согласный всегда и во всём с тобою,
Тоже думает о себе...
В глубине холодного смеха могут отыскаться горячие искры вечной могучей любви.
А в книгах я последнюю страницу
Всегда любила больше всех других, —
Когда уже совсем неинтересны
Герой и героиня, и прошло
Так много лет, что никого не жалко,
И, кажется, сам автор
Уже начало повести забыл,
И даже «вечность поседела»,
Как сказано в одной прекрасной книге,
Но вот сейчас, сейчас
Всё кончится, и автор снова будет
Бесповоротно одинок, а он
Ещё старается быть остроумным
Или язвит — прости его Господь! —
Прилаживая пышную концовку,
Такую, например:
...И только в двух домах
В том городе (название неясно)
Остался профиль (кем-то обведённый
На белоснежной извести стены),
Не женский, не мужской, но полный тайны.
И, говорят, когда лучи луны —
Зелёной, низкой, среднеазиатской —
По этим стенам в полночь пробегают,
В особенности в новогодний вечер,
То слышится какой-то лёгкий звук,
Причём одни его считают плачем,
Другие разбирают в нём слова.
Но это чудо всем поднадоело,
Приезжих мало, местные привыкли,
И, говорят, в одном из тех домов
Уже ковром закрыт проклятый профиль.
Есть свидетельство о рождении. Есть свидетельство о смерти. Где свидетельство о жизни?
Россия воистину великая и необъяснимая страна: все воруют — страна богатеет; в драке не помогут — в войне победят...
Об камень я зашиб кувшин мой обливной —
Как друга оскорбил, настолько был хмельной!
И вздрогнула душа на тихий стон кувшина:
«А я таким же был... Ты тоже станешь мной».
Настоящая свобода начинается по ту сторону отчаяния.
Как мало можем мы сказать о женщине, когда счастливы. И как много, когда несчастны.