Привет! Твоя фамилия — СВОБОДЕН!..
Привет! Твоя фамилия — СВОБОДЕН!
Привет! Твоя фамилия — СВОБОДЕН!
Гнев розы: «Как, меня — царицу роз —
Возьмёт торгаш и жар душистых слёз
Из сердца выжжет злою болью?!» Тайна!..
Пой, соловей! «День смеха — годы слёз».
Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм — это не извращения. Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду.
Низок же тот пошлый поклонник, который любит тело больше, чем душу; он к тому же и непостоянен, поскольку непостоянно то, что он любит.
«Это было», — сказала Память. «Этого не могло быть», — сказала Гордость. И Память сдалась.
В феврале далеко до весны,
ибо там, у него на пределе,
бродит поле такой белизны,
что темнеет в глазах у метели.
И дрожат от ударов дома,
и трепещут, как роща нагая,
над которой бушует зима,
белизной седину настигая.
Каждая нация насмехается над другой, и все они в одинаковой мере правы.
Капля стала плакать, что рассталась с морем,
Море засмеялось над наивным горем:
«Всё я наполняю, всё — моё владенье,
Если мы не вместе — делит нас мгновенье».
Хорошая мысля приходит опосля.
И ты не обличай моих пороков
Или себя к ответу призови.
Реже видишь — больше любишь.
В работе надо быть смелым. Есть большие собаки и есть маленькие собаки, но маленькие не должны смущаться существованием больших: все обязаны лаять — и лаять тем голосом, какой Господь Бог дал.
Опасность мудрого в том, что он больше всех подвержен соблазну влюбиться в неразумное.
Человек является наполовину тем, что он есть, а наполовину тем, чем он хотел бы стать.
Вот она, плодоносная осень!
Поздновато её привели.
А пятнадцать блаженнейших вёсен
Я подняться не смела с земли.
Я так близко её разглядела,
К ней припала, её обняла,
А она в обречённое тело
Силу тайную тайно лила.