Я пришёл — не прибавилась неба краса...
Я пришёл — не прибавилась неба краса,
Я уйду — будут так же цвести небеса.
Где мы были, куда мы уйдём — неизвестно:
Глупы домыслы всякие и словеса.
Я пришёл — не прибавилась неба краса,
Я уйду — будут так же цвести небеса.
Где мы были, куда мы уйдём — неизвестно:
Глупы домыслы всякие и словеса.
Жизнь, как красивая мелодия, только песни перепутались.
Муза-сестра заглянула в лицо,
Взгляд её ясен и ярок.
И отняла золотое кольцо,
Первый весенний подарок.
Муза! ты видишь, как счастливы все —
Девушки, женщины, вдовы...
Лучше погибну на колесе,
Только не эти оковы.
Знаю: гадая, и мне обрывать
Нежный цветок маргаритку.
Должен на этой земле испытать
Каждый любовную пытку.
Жгу до зари на окошке свечу
И ни о ком не тоскую,
Но не хочу, не хочу, не хочу
Знать, как целуют другую.
Завтра мне скажут, смеясь, зеркала:
«Взор твой не ясен, не ярок...»
Тихо отвечу: «Она отняла
Божий подарок».
Есть люди, что, веря в пустой туман,
Мечтают, чтоб счастье легко и весело
Подсело к ним рядом и ножки свесило:
Мол, вот я, бери и клади в карман!
Я знаю: пройден путь разлуки и ненастья,
И тонут небеса в сирени голубой,
И тонет день в лучах, и тонет сердце в счастье...
Я знаю, я влюблён и рад бродить с тобой,
Да, я отдам себя твоей влюблённой власти
И власти синевы, простёртой надо мной...
Сомкнув со взором взор и глядя в очи страсти,
Мы сядем на скамью в акации густой.
Да, обними меня чудесными руками...
Высокая трава везде вокруг тебя
Блестит лазурными живыми мотыльками...
Акация, чуть-чуть алмазами блестя,
Щекочет мне лицо сырыми лепестками…
Глубокий поцелуй... Ты — счастье... Ты — моя...
Мы пьём из чаши бытия
С закрытыми очами,
Златые омочив края
Своими же слезами;
Когда же перед смертью с глаз
Завязка упадает
И всё, что обольщало нас,
С завязкой упадает;
Тогда мы видим, что пуста
Была златая чаша,
Что в ней напиток был — мечта,
И что она — не наша!
Если моё отсутствие ничего не меняет в твоей жизни, то моё присутствие в ней уже не имеет никакого значения.
Она хотела, чтобы я понял. И я понял. Только не то, что она хотела.
Жил пьяница. Вина кувшинов семь
В него влезало. Так казалось всем
И сам он был — пустой кувшин из глины...
На днях разбился... Вдребезги! Совсем!
Велико ли, мало ли дело, его надо делать.
Как хорошо быть одному. Но как хорошо, когда есть кто-то, кому можно рассказать, как хорошо быть одному.