Это всегда было тайной для меня: как люди могут уважать себя, унижая...
Это всегда было тайной для меня: как люди могут уважать себя, унижая таких же, как они сами.
Это всегда было тайной для меня: как люди могут уважать себя, унижая таких же, как они сами.
Есть преступления хуже, чем сжигать книги. Например — не читать их.
Если нет цели, не делаешь ничего, и не делаешь ничего великого, если цель ничтожна.
Иногда надо замолчать, чтобы тебя выслушали.
В глубине холодного смеха могут отыскаться горячие искры вечной могучей любви.
Чтобы мы видели, сколько мы переедаем, наш живот расположен на той же стороне, что и глаза.
Труп нельзя заставить отвечать на вопросы. Смерть — это древняя привилегия человека, его вечный пакт, заключённый с жизнью, дарованный как рабу, так и аристократу. Смерть — утешение человека и его право.
Это моя старая шутка, что на место преступления преступнику ещё имеет смысл вернуться, но на место любви возвращаться бессмысленно. Там ничего не зарыто, кроме собаки.
Всякая злость происходит от бессилия.
Мы с тобою лишь два отголоска:
Ты затихнул, и я замолчу.
Мы когда-то с покорностью воска
Отдались роковому лучу.
Это чувство сладчайшим недугом
Наши души терзало и жгло.
Оттого тебя чувствовать другом
Мне порою до слёз тяжело.
Люди в целом неискренни в сексуальных вопросах. Они не демонстрируют открыто свою сексуальность, а прячут её, надевая на себя плотное пальто, сшитое из материи под названием «ложь», как будто в мире сексуальных отношений стоит плохая погода.
Весна покажет, кто, где срал.
Вы что, пришли навеки поселиться?
И сидят они спинами друг к другу, каждый считая, что победил, не понимая, что оба проиграли.
Сделал дело — гуляй смело.