Франция — страна, где нет ни зимы, ни лета, ни нравственности...
Франция — страна, где нет ни зимы, ни лета, ни нравственности; в остальном же это чудесный край.
Франция — страна, где нет ни зимы, ни лета, ни нравственности; в остальном же это чудесный край.
Выходит так, как будто чем богаче язык, тем выше культура. А по-моему, наоборот: чем выше культура, тем богаче язык. Количество слов и их сочетаний находится в самой прямой зависимости от суммы впечатлений и представлений: без последних не может быть ни понятий, ни определений, а стало быть, и поводов к обогащению языка.
Она строга, властолюбива,
Я сам дивлюсь её уму —
И ужас как она ревнива;
Зато со всеми горделива
И мне доступна одному.
Давайте жить так, чтобы даже гробовщик пожалел о нас, когда мы умрём!
Мы не столько освобождаемся от наших пороков, сколько меняем их на другие.
Нет такого прекрасного, чтобы не нашлось ещё прекраснее, и нет такого дрянного, чтобы не нашлось ещё дряннее.
Век вклада не видать!
В холодную пору, в местности, привычной скорей к жаре,
чем к холоду, к плоской поверхности более, чем к горе,
младенец родился в пещере, чтоб мир спасти:
мело, как только в пустыне может зимой мести.
Ему всё казалось огромным: грудь матери, жёлтый пар
из воловьих ноздрей, волхвы — Балтазар, Гаспар,
Мельхиор; их подарки, втащенные сюда.
Он был всего лишь точкой. И точкой была звезда.
Внимательно, не мигая, сквозь редкие облака,
на лежащего в яслях ребёнка издалека,
из глубины Вселенной, с другого её конца,
звезда смотрела в пещеру. И это был взгляд Отца.
Религия мешает людям видеть, потому что она под страхом вечных наказаний запрещает им смотреть.
Те, кто пренебрёг уроками истории, обречены на то, чтобы её повторять.
Два чувства дивно близки нам —
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.