Как я могу сказать, каким будет наше будущее через двадцать лет...
Как я могу сказать, каким будет наше будущее через двадцать лет, когда я даже не знаю, каким будет через год наше прошлое?
Как я могу сказать, каким будет наше будущее через двадцать лет, когда я даже не знаю, каким будет через год наше прошлое?
Я раньше думал —
книги делаются так:
пришёл поэт,
легко разжал уста,
и сразу запел вдохновенный простак —
пожалуйста!
А оказывается —
прежде чем начнёт петься,
долго ходит, размозолев от брожения,
и тихо барахтается в тине сердца
глупая вобла воображения.
Когда захочешь, охладев ко мне,
Предать меня насмешке и презренью,
Я на твоей останусь стороне
И честь твою не опорочу тенью.
Отлично зная каждый свой порок,
Я рассказать могу такую повесть,
Что навсегда сниму с тебя упрёк,
Запятнанную оправдаю совесть.
И буду благодарен я судьбе:
Пускай в борьбе терплю я неудачу,
Но честь победы приношу тебе
И дважды обретаю всё, что трачу.
Готов я жертвой быть неправоты,
Чтоб только правой оказалась ты.
Люди, пожалуйста, замечайте, когда вы счастливы.
Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы; но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий.
Искренна скорбь того, кто плачет втайне.
Женщина, влюблённая в тебя, может вдохновить тебя на такие высоты, о которых ты даже и не мечтал.
И она ничего не просит взамен. Ей просто нужна любовь. А это её естественное право.
Люди, от природы немощные телесно, благодаря упражнениям становятся крепче силачей.
Если кто меня оскорбил — это его дело, такова его наклонность, таков его нрав; у меня свой нрав, такой, какой мне дан от природы, и я останусь в своих поступках верен своей природе.
Плохие стихи как корь, ими лучше переболеть в детстве.