Тренер по боксу поучал: — Бокс — это вам не шахматы: тут думать надо!..
Тренер по боксу поучал:
— Бокс — это вам не шахматы: тут думать надо!
Тренер по боксу поучал:
— Бокс — это вам не шахматы: тут думать надо!
Трудно сказать, в какой именно момент рождается дружба. Когда по капле наливаешь воду в сосуд, бывает какая-то одна, последняя капля, от которой он вдруг переполняется, и влага переливается через край, так и здесь в ряде добрых поступков какой-то один вдруг переполняет сердце.
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.
С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной и шум нагорный —
Всё вторит весело громам.
Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.
В любви молчание дороже слов. Хорошо, когда смущение сковывает нам язык: в молчании есть своё красноречие, которое доходит до сердца лучше, чем любые слова. Как много может сказать влюблённый своей возлюбленной, когда он в смятении молчит, и сколько он при этом обнаруживает ума.
Мир я сравнил бы с шахматной доской:
То день, то ночь. А пешки? Мы с тобой —
Подвигают, притиснут, — и побили...
И в тёмный ящик сунут на покой.
Почему здесь так коротко живут друзья? Поживут, поживут, приучат к себе и исчезают. Ни один не остаётся с тобой. Умирают, уезжают, превращаются в других.
В конечном счёте, только три вещи имеют значение: как сильно мы любили, как легко мы жили и как просто отказывались от ненужного.
Простота — это то, что труднее всего на свете; это крайний предел опытности и последнее усилие гения.
Я верю: под одной звездою
Мы с вами были рождены;
Мы шли дорогою одною,
Нас обманули те же сны.
Но что ж!— от цели благородной
Оторван бурею страстей,
Я позабыл в борьбе бесплодной
Преданья юности моей.
Предвидя вечную разлуку,
Боюсь я сердцу волю дать;
Боюсь предательскому звуку
Мечту напрасную вверять...
Так две волны несутся дружно
Случайной, вольною четой
В пустыне моря голубой:
Их гонит вместе ветер южный;
Но их разрознит где-нибудь
Утёса каменная грудь...
И, полны холодом привычным,
Они несут брегам различным,
Без сожаленья и любви,
Свой ропот сладостный и томный,
Свой бурный шум, свой блеск заёмный
И ласки вечные свои.
Пользуйся каждым днём, как можно менее полагаясь на следующий.
Девушки, не ходите замуж за иностранцев! Поддержите отечественного производителя!
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолётное виденье,
Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадёжной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.
Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.
В глуши во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слёз, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты.
Как мимолётное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьётся в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слёзы, и любовь.
— Сколько раз краснеет в жизни женщина?
— Четыре раза: в первую брачную ночь, когда первый раз изменяет мужу, когда первый раз берёт деньги, когда первый раз даёт деньги.
— А мужчина?
— Два раза: первый раз — когда не может второй, второй — когда не может первый.
Хотя мир в целом двигается вперёд, молодёжи приходится всякий раз начинать сначала.
Наказания, назначаемые в припадке гнева, не достигают цели. Дети смотрят на них в этом случае как на последствия, а на самих себя — как на жертвы раздражения того, кто наказывает.