В купе вагона назойливая попутчица пытается разговорить Раневскую...

Как-то Раневская, сняв телефонную трубку, услышала сильно надоевший ей голос кого-то из поклонников и заявила:
— Извините, не могу продолжать разговор. Я говорю из автомата, а здесь большая очередь.

Фаина Раневская

Поклонница просит домашний телефон Раневской. Она:
— Дорогая, откуда я его знаю? Я же сама себе никогда не звоню!

Фаина Раневская

То ли мы сердцами остываем,
То ль забита прозой голова,
Только мы всё реже вспоминаем
Светлые и нежные слова.

Словно в эру плазмы и нейтронов,
В гордый век космических высот
Нежные слова, как граммофоны,
Отжили и списаны в расход.

Только мы здесь, видимо, слукавили
Или что-то около того:
Вот слова же бранные оставили,
Сберегли ведь все до одного!

Впрочем, сколько человек ни бегает
Средь житейских бурь и суеты,
Только сердце всё равно потребует
Рано или поздно красоты.

Не зазря ж оно ему даётся!
Как ты ни толкай его во мглу,
А оно возьмёт и повернётся
Вновь, как компас, к ласке и теплу.

Говорят, любовь немногословна:
Пострадай, подумай, раскуси...
Это всё, по-моему, условно,
Мы же люди, мы не караси!

И не очень это справедливо —
Верить в молчаливую любовь.
Разве молчуны всегда правдивы?
Лгут ведь часто и без лишних слов!

Чувства могут при словах отсутствовать.
Может быть и всё наоборот.
Ну а если говорить и чувствовать?
Разве плохо говорить и чувствовать?
Разве сердце этого не ждёт?

Что для нас лимон без аромата?
Витамин, не более того.
Что такое небо без заката?
Что без песен птица? Ничего!

Пусть слова сверкают золотинками,
И не год, не два, а целый век!
Человек не может жить инстинктами,
Человек — на то и человек!

И уж коль действительно хотите,
Чтоб звенела счастьем голова,
Ничего-то в сердце не таите,
Говорите, люди, говорите
Самые хорошие слова!

Эдуард Асадов

Фаина Раневская была на свадьбе друзей. Когда на плечо жениху нагадил голубь, сказала:
— Вот молодожёны, голубь символ того, что свобода ваша улетела и на прощание нагадила.

Фаина Раневская

Юмор — способность сказать, не договорив. И понять, не дослушав.

Михаил Жванецкий

— Ну-с, Фаина Георгиевна, и чем же Вам не понравился финал моей последней пьесы?
— Он находится слишком далеко от начала.

Фаина Раневская

— Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть настоящим, — требует капризная молодая актриса.
— Всё будет настоящим, — успокаивает её Раневская. — Всё: и жемчуг в первом действии, и яд — в последнем.

Фаина Раневская

Оправившись от инфаркта, Раневская заключила:
— Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.

Фаина Раневская

Жизнь — это затяжной прыжок из пи*ды в могилу.

Фаина Раневская

Как можем мы с тобою говорить. О том, чего ты чувствовать не можешь?

Уильям Шекспир

— Вы не поверите, Фаина Георгиевна, но меня ещё не целовал никто, кроме жениха.
— Это вы хвастаете, милочка, или жалуетесь?

Фаина Раневская

Раневская, как и очень многие женщины, абсолютно не разбиралась в физике, и однажды вдруг заинтересовалась, почему железные корабли не тонут.
— Как же это так? — допытывалась она у одной своей знакомой, инженера по профессии. — Железо ведь тяжелее воды, отчего же тогда корабли из железа не тонут?
— Тут всё очень просто, — ответила та. — Вы ведь учили физику в школе?
— Не помню.
— Ну, хорошо, был в древности такой учёный по имени Архимед. Он открыл закон, по которому на тело, погружённое в воду, действует выталкивающая сила, равная весу вытесненной воды...
— Не понимаю, — развела руками Фаина Георгиевна.
— Ну вот, к примеру, вы садитесь в наполненную до краёв ванну, что происходит? Вода вытесняется и льётся на пол... Отчего она льётся?
— Оттого, что у меня большая ж*па! — догадалась Раневская, начиная постигать закон Архимеда.

Фаина Раневская

На вопрос: «Вы заболели, Фаина Георгиевна?» — она привычно отвечала: «Нет, я просто так выгляжу».

Фаина Раневская

Встречается такая любовь, что лучше её сразу заменить расстрелом.

Фаина Раневская